ТЕАТР АРКАДИЯ АВЕРЧЕНКО "ГНЕЗДО ПЕРЕЛЕТНЫХ ПТИЦ"
И ЕГО РОЛЬ В КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ БЕЛОГО КРЫМА
Идеологическая пропаганда советского прошлого подарила нам устойчивый тезис о том, что театры-кабаре, работавшие в белых тылах Гражданской войны, были «очагами белогвардейщины», притонами с кокаином, окутанными сигаретным дымом и погрязшими в пьянстве. Достаточно вспомнить известный эпизод из кинофильма «Котовский» (1942), где в гротескных тонах показан одесский «Дом артиста» образца 1920 года. На самом деле, все было не совсем так, и развенчание мифа легко осуществить на примере кабаре «Гнездо перелетных птиц», созданного Аркадием Аверченко во время «врангелевского сидения». Этот театр был одним из заметных явлений сначала беженской, а затем и эмигрантской (константинопольской) жизни первых пореволюционных лет.
Здание по улице Екатерининской, 8, где работал театр «Гнездо перелетных птиц». Фотооткрытка. 1930-е гг.
«Юг» («Юг России») и активно участвовал в театрально-эстрадной жизни города и Крыма в целом. Тогда было не до литературы, журналистская работа материального достатка не приносила, и Аверченко зарабатывал преимущественно организацией своих вечеров юмора, а в канун летнего сезона 1920 года создал собственный театр. «Я с гордостью могу сказать, что название “Гнездо перелетных птиц” принадлежит мне» - заявлял писатель [1, с. 274]. Он был хорошим маркетологом, потому что создал название, служащее одновременно и слоганом. Оно содержало и ясно различимый клубный компонент «гнездо», способствующий сплочению и самоидентификации постоянных клиентов (позднее в Константинополе и актеры и гости этого театра сами станут называть себя «птенцами»). В остальном же название очень грустное. И точное: у перелетных птиц, спасающихся от холода и голода в теплых краях, не бывает гнезд.
Общим временным домом севастопольских актеров-«птенцов» стало помещение на Екатерининской улице, 8. О том, что оно собой представляло, имеются разноречивые данные. В одной заметке из «Юга России» упоминается, что это был «подвал» [3, с. 2], в некоторых воспоминаниях очевидцев, — что «полуподвальное помещение» [6, с. 79]. Точно известно лишь то, что зал был очень маленький, тесный, мест не хватало — это общее сетование всех рецензий. Дом по Екатерининской, 8 сохранился: ныне это улица Ленина, 4. Полуподвальные помещения расположены в нем со стороны внутреннего двора. Там же и вход в подвал, идущий под всем зданием. В 1920 году расположение этого дома в коммерческом смысле было очень удачным. Соседний дом № 6 («гостиница Ветцеля») был едва ли не самым посещаемым местом на Екатерининской — там ставили выездную визу. Значит, десятки людей, томящихся в очереди, замечали вывеску «Гнездо перелетных птиц».
Помещение, в котором начал работать театр, использовалось в этом качестве еще с декабря 1919 года. Тогда здесь возникло кабаре «Арлекин» Владимира Яковлевича Ленского — петербургского прозаика и поэта, автора известного стихотворения «Вернись, я всё прощу». «Арлекин» не продержался и месяца, ибо его владелец быстро перебрался в театр «Ренессанс» на Нахимовском проспекте и открыл там кабаре «Веселый Бэби». Зал на Екатерининской, 8 вновь ожил в середине марта 1920 года, когда здесь возник «Театр культов» Анатолия Каменского, известного тогда петербургского писателя-«порнографа». Заведение также просуществовало недолго, и 3 апреля 1920 года «Юг России» уже объявил о бенефисе Марии Семеновны Марадудиной в театре под новой вывеской «Гнездо перелетных птиц». Имя Аверченко не фигурировало в этом анонсе, однако косвенно он в программе участвовал, написав для бенефициантки (своей близкой подруги) рассказ «Пожар», ныне утерянный. 15 апреля 1920 года уже сообщалось, что писатель является участником всех программ. 23 апреля в «Гнезде» прошел его бенефис. Аверченко заявил, что будет праздновать юбилей со времени напечатания своего первого рассказа: 11 лет, 4 месяца и 3 дня. Конечно, это шутовство и не стоит высчитывать, что он имел в виду. Ничего не имел.
Мария Семеновна Марадудина, артистка разговорного жанра, близкая подруга Аверченко и Тэффи. Фото 1950-х гг.
Дело было поставлено на совесть. «Гнездо…» взяло такую высокую планку, что сразу получило, как тогда говорили, «отличную прессу». Рецензент «Вечернего слова» не без зависти замечал, что спектакли этой труппы «пользуются неизменным успехом, как художественным, так и материальным» и что «“птицы” в этом “гнезде” довольно хорошего полета» [4, с. 2]. «Крымский вестник» вторил: «Исключительный состав труппы привлекает ежедневно массу публики, вместить которую не может маленький театрик» [5, с. 4]. А вот фрагмент рецензии из газеты «Русский вестник»: «Театр “Художественных пустяков”, как скромно именует себя “Гнездо перелетных птиц”, развернулся в учреждение большой культурной ценности. Каждый спектакль в этом театре — это вечер лучших настроений, вечер красоты, маленькой, виньеточной, но подлинной и изящной.
“Гнезда” — нашли приют и уютный, мягкий лиризм от дней “Летучей мыши”, и смелые гримасы “Кривого зеркала” — и многое новое, принесенное сюда и выращенное здесь самими “перелетными птицами” <…>.
Несколько вечеров подряд волновал своим появлением в театре и чтением своих сказок В. М. Дорошевич. Неизменным успехом пользуется Аркадий Аверченко» [7, с. 2].
«Гнездо» соглашался приходить и Влас Дорошевич, который вообще-то вел затворнический образ жизни и придирчиво относился к предложениям работы. Вслед за Дорошевичем в театре появился и Леонид Собинов (они очень дружили), который, в свою очередь, привел сюда бывшую солистку Большого театра Леониду Николаевну Балановскую, великолепно исполнявшую арию Татьяны Лариной. Мы внимательно изучили все концертные анонсы в севастопольской прессе 1919—1920 годов и утверждаем, что Собинов выступал исключительно в академической обстановке в сопровождении оркестра и ни в одном кабаре замечен нами не был. Значит, «Гнездо перелетных птиц» он считал заведением, достойным себя. В свою очередь, и труппа, и постоянные посетители театра боготворили Собинова, и его выступления собирали, конечно, разную, но в целом абсолютно интеллигентную, даже избранную публику.
По законам жанра театра миниатюр, а «Гнездо перелетных птиц» таковым и являлся, здесь шла не только серьезная опера, но и пародии на нее, очень модные в те годы. Так, у Собинова в театре был комический двойник, бывший «премьер» питерского «Кривого зеркала» Лев Александрович Фенин, выводивший под громовой хохот арию Каварадосси на слова Аверченко:
Вчера мою квартиру уплотнили:
И, как сельдей, нас в бочку понабили.
О, жалкий жребий! Ах, tutto eperdutto! [2, с. 276]
Остальные актеры «Гнезда…» были менее известны, чем Фенин. Несчастные люди, заброшенные в Севастополь из Киева, Харькова, Одессы, все они чем-то так или иначе были дороги Аверченко. С некоторыми судьба еще столкнет его в самых неожиданных местах. Актера Александра Волошина писатель встретит летом 1923 года в Цоппоте, Лидию Васильевну Мансветову — в июне 1922 года в Загребе. Наталья Твардовская, Евгения Скокан и Елена Бучинская (дочь Тэффи) окажутся вместе с ним в Константинополе, где войдут в труппу возрожденного «Гнезда».
«исключительной», скажем, что исключительным здесь был и репертуар: шли исключительно пьесы Аверченко. Никакой «белогвардейщины» в них не было. Писатель прекрасно понимал, насколько все устали и хотят отдохнуть от политики и крови. Поставленные в «Гнезде» «Жоржик», «Коготок увяз, всей птичке пропасть», «Стакан чаю», «Черная и белая кость», «Женщина и хвост» и другие пьесы были все до одной старые, дореволюционные. Часто Аверченко заявлял свои лекции — пародийные, шутовские, совершенно аполитичные: «Коллективную лекцию о юморе с иллюстрациями», лекцию о музыке, «Оригинально-“научную” лекцию о Турции с иллюстрациями». Последняя отнюдь не касалась «текущего момента» (массового бегства в Константинополь), это была старая вещь, написанная еще в 1916 году.
Театр Аверченко очень скоро приобрел репутацию исключительно профессионального коллектива, постановки которого отличались прекрасным вкусом. Летом труппа отправилась на гастроли, прошедшие с шумным успехом. 5 июня 1920 года выступали в Евпатории, затем переехали в Симферополь и обосновались в Летнем театре Городского сада. 23—25 июня Аверченко провел здесь два вечера юмора, рекламируя постановки «Гнезда». В первых числах июля он и «птенцы» воссоединились, и симферопольцы получили возможность наслаждаться пением Собинова, шутками Фенина и рассказами Аверченко в собственном исполнении.
Попав в Константинополь, писатель возродит свой театр на Гран рю де Пера, «Бродвее» русских эмигрантов. Даже в Константинополе, в атмосфере тотального отчаяния и морального распада, ориентируясь в основном на англо-французского зрителя, Аверченко ухитрится «держать планку» качества. Один из постоянных посетителей «Гнезда» 1921 года писал: «Ни одного пошлого слова, ни одного намека, который сближал бы этот уголок с обычным грязным воздухом кафешантана» [8, с. 31]. Так что о том, что «белогвардейские» театры миниатюр были сплошь царством разврата, говорить не приходится. Каждый отвечал за себя.
Литература
"Трагические контексты отечественной культуры ХХ века и современность: к 95-летию начала Гражданской войны". Материалы международной научно- практической конференции. Симферополь, 2014. С. 92-98. Авторы статьи: Миленко В. Д., Хлебина А. Е.
Источник: http: //vika-milenko.narod.ru/