ПУНКТИК
1
Член Союза 17-го октября Кроликов встретил кадета Хмурова и весело сказал ему:
- Поздравьте! Получил разрешение побеседовать с избирателями. Устраиваю собрание...
- Зачем? - угрюмо спросил кадет.
- Побеседовать с избирателями.
- С какими?
- Которые почтили меня избранием в Думу.
- А много их?
- Да кое-кто есть... - смущенно, потупив глаза, сказал Кроликов.
Хмуров посмотрел на Кроликова исподлобья и проворчал:
- Эх, ты... Третье июня!
Он пошел дальше, а Кроликов побежал за ним и, забегая вперед, спрашивал:
- Что такое третье июня? Почему вы так говорите?
- Потому что - третье!
Кроликов засмеялся насильственным смехом и сказал:
- Я вас не понимаю... Почему - третье? Почему не десятое... не двадцать пятое августа... не восьмое ноября? Что вы хотели этим сказать?
Он долго бежал за Хмуровым и все спрашивал, но потом устал и, повернувшись, побрел домой, недоумевающий, обиженный...
2
Кроликов приехал на собрание жизнерадостный, совершенно забыв о встрече с кадетом.
Выйдя на эстраду, он изящно поклонился и начал:
- Милостивые государи! То доверие, которым вы облекли меня, дает мне право, как представителю русского народа...
Из-под пюпитра послышался слабый вздох и тихий, как шелест, голос:
- Третье ию-ня...
--... Того народа, который доверил мне защиту своих интерес...
И опять Кроликов услышал где-то - не то снизу, не то сбоку - тихий шелест:
- Треть-е и-ю-ня...
Оратор закрыл рот и подозрительно посмотрел на своих избирателей. Но они также сидели с закрытыми ртами, молча, важные, серьезные, и слушали Кроликова, ничего постороннего не замечая.
--... И будучи ни от кого не зависящим представителем...
- Трет-е и-ю-ня...
Бледный, растерявшийся Кроликов схватился за голову и крепко сжал ее. Это было вверху, внизу, сбоку, может быть, даже просто в ушах Кроликова, но он непрестанно, назойливо слышал все тот же тихий шелестящий звук, который нес в себе одни и те же странные, необъяснимые два слова: третье июня.
--... Я надеюсь, что плодотворность нашей работы может быть засвидетельствована...
- Треть-е и-ю-ня...
Кроликов с искаженным от ужаса потным лицом, подошел к первому ряду и жалобно пролепетал:
- Извините меня, господа, но мне что-то нездоровится. Разрешите объявить собрание закрытым и созвать его вновь в ближайшее время, так как в качестве народного представителя...
- Треть-е и-ю-ня...
3
На воздухе Кроликов пришел немного в себя. Он сел в пролетку и сказал извозчику:
- Поезжай, любезный, по этой улице... Я хочу немного освежиться.
- Ну, ты! - крикнул извозчик и стегнул по лошади.
Кроликов пустив голову и, обвеваемый ветерком, печально задумался. Неожиданно его размышления были прерваны сильным толчком и каким-то криком.
- Что такое? - очнулся он.
Из-под колес выполз неизвестный человек и, прихрамывая, отскочил в сторону.
- Я тебе покажу, черт собачий, как на людей наезжать! - закричал он. - Ездить не умеете, вороны разнесчастные.
- Как же ты этак, братец, - укоризненно сказал Кроликов. - Нужно быть осторожнее. Вероятно, недавно начал ездить?
- Да, недавно, - вздохнул извозчик.
- А как недавно?
Кроликов задрожал мелкой дрожью, глаза его округлились от ужаса, и он, остановив извозчика, прошептал:
- Я на тебе дальше не поеду. Вот ресторан - в ресторан и зайду.
4
В ресторане Кроликов заказал холодного пива, майонез из омаров и, сжав кулаками пылающую голову, задумался.
Когда подали то и другое - пиво показалось Кроликову горьким, а омары - несвежими.
Он, пересилив отвращение и позвав буфетчика, спросил:
- Что это у вас за омары?
- Консервы-с.
- Они, кажется, несвежие?
- Как будто не должно быть, - задумчиво сказал буфетчик. - Как будто мы не так давно их и выписали... Да позвольте - когда мы их получили? Вспомнил! Вот когда: третьего июня!
5
Кроликов не помнил, как он очутился дома. Нижняя челюсть его отвисла и все тело дрожало мелкой дрожью. Когда он, не снимая пальто, еле переступая на ослабевших ногах, вошел в комнату, его поразило, что жена не спросила его, где он был так долго, а отвернулась к стене и заплакала.
- Что с тобой? - встревожено спросил Кроликов и опять задрожал мелкой дрожью.
- Жан, - плача сказала жена. - Я нарушила супружеский долг! Прости меня. Совесть давно меня мучает, и я решила признаться тебе во всем. Это было еще летом...
- Когда? - замирая спросил Кроликов.
- Я хорошо помню этот день... - прошептала жена. - Это было третьего июня.
- Ха-ха-ха! - леденящим душу хохотом закатился Кроликов и рухнул, обессиленный, на пол.
Несколько неизвестных людей посадили члена Союза 17 октября Кроликова в черную карету и привезли в странный дом, в коих Кроликову раньше не приходилось бывать.
В приемной его подвели к столу, за которым сидел господин в очках, и сказали:
- Новый больной. Его нужно записать в книгу.
- Хорошо, - сказал господин, разворачивая большую книгу. - Запишем. Какое у нас сегодня число?
Кроликов засмеялся счастливым смехом и, захлопав в ладоши, воскликнул:
- Я знаю! У нас всегда, всегда, всегда третье июня.
Примечания
фракции; был издан новый закон о выборах в III Гос. Думу, сокращалось представительство крестьян (с 42 до 22%) и рабочих (с 4 до 2%). Этим актом было положено начало политической реакции.