Советский учитель

СОВЕТСКИЙ УЧИТЕЛЬ

Маленький мальчик Вася Усов сидел у себя в комнате в детской за старым видавшим виды столом, сплошь изрезанным и залитым чернилами - и горько плакал.

- О чем ты? - спросила заглянувшая в детскую мать.

- Ничего не знаю.

- То есть... как это - ничего не знаешь?

- Да вот так-как есть решительно ничего, ничегошеньки не знаю. По географии. Все слова какие-то: Санта-фе-де-Богата. Гвадалупа, Баб-эль-Мандеб, изотерма, изохимена, меридиан...

- Бедный мой мальчик... Ну, может быть, и выкрутишься как-нибудь... Учитель, глядишь, позабудет и не спросит.

- Не таковский он. Пропала моя головушка.

Предчувствие не обмануло Усова Василия.

На уроке географии учитель первым долгом вызверился на Усова, как очковая змея на попугайчика:

- А ну, ты!.. Как тебя там... Усов, что ли... хотя, брат, тебе больше подходила бы фамилия - Безусов... Ну, вы там... загрохотали, обрадовались. Тише там! Расскажи мне, Длинноусов, об Изохимене.

- Слушаюсь-с. Изохименой называется, которая, такое она..

- Какое?

- Оно длинное...

- Так, так... Зеленый, длинный, висит в гостиной. Дернешь - пищит. Здорово ты знаешь, Черноусов. Еще раз тебя спрашиваю: что такое Изохимена.

- Ящерица такая - с энергией отчаяния крикнул Усов Василий и даже зажмурился - будто в черную пропасть прыгнул.

Безжалостный класс снова загрохотал.

- Что ты говоришь? Какого же она цвета?

- Такая... желтенькая, с крапинками.

- Что ж она... опасная?

- Ну, не скажи. Для тебя она очень опасна. Этакий маленький зверек, а единицу в зубах притащил. Впрочем, ты можешь поправиться. Экватор видел когда-нибудь?

- Не видел.

- Что же это ты так промахнулся? Почему не видел?

- Он же далеко. Он же в Африке.

- А здесь почему его нет?

- Он же водится в жарком климате...

- Здорово, Усов, Усов! Как жалко, что и ты не водишься в жарком климате. Был бы ты сейчас далеко от меня и не принуждал бы меня оставлять тебя без обеда и писать записку родителям. Стать к стенке в угол носом, пока я напишу записку родителям. Пусть они тебя по экватору хорошенько настегают.

Шесть часов вечера. Дома - знакомая, но тяжелая картина: отец бегает по кабинету, хватаясь за голову, и стонет, так что сердце разрывается.

- Ну, что мне с тобой делать! Уже такой большой дурак, а изохимены не знаешь. В пастухи мне теперь тебя отдавать, что ли... 

Преподаватель Московской советской школы "Нормальсовместобуч" Василий Капитонович Усов перед уходом на занятия сидел у себя в кабинете и горько плакал.

- Что с тобой, папа? - спросила заглянувшая в кабинет десятилетняя дочь.

- Ничего не знаю, ничего не понимаю.

- Ну, например.

- Очень меня жучат мальчишки. Такие уроки задают, что никак не выучишь. И слова все самые непонятные: "Уездземельком", "Деркамбед", "Реввоенсов", "Соввоенспец".

- Ну, авось сегодня не вызовут...

- Да, как же, надейся. Мы, говорят, тебя выбрали всеобщим голосованием в учителя, и ты должен знать все назубок. Все пугают: не будешь знать, говорят, мы тебя без пайка оставим и записку домой твоим детям напишем. Тебя-то, Оличка, я не боюсь, ты меня любишь и не тронешь пальцем, а сын, если узнает, выпорет так, что до зеленых веников не забуду.

И предчувствие не обмануло Усова.

Когда он вошел в большую, холодную комнату "Нормальсовместобуча", сначала на него никто не обратил внимания: два мальчика, сидя верхом на кафедре и болтая ногами, дружески угощали друг друга доброй понюшкой кокаина; еще один мальчик мирно завтракал бутербродом из конины, запивая его бутылкой мутного пива, прямо из горлышка. Две девочки грели на спиртовой машинке щипцы и завивали друг друга с такой яростью, что запах паленого волоса заглушал все другие запахи. Компания из шести человек сгрудилась в углу у окна, и оттуда неслись оживленные возгласы: "У меня семь очков, а у тебя. Ага. Жир. Ставлю еще пятьсот тысяч. Четыре. Три. Очко деньги съело. Иду до банка".

- Кто сегодня дежурит? - робко озираясь, спросил Усов.

- А-а. Товарищ Мокроусов, - пробормотал счастливый владелец пива, отрывая губы от горлышка. - Чего же вы опаздываете?

- В аптеку ходил, ей-Богу, - соврал Усов Василий. - Дочка больна.

- Кто сегодня дежурит? - переспросил Усов Василий, стараясь замять неприятный разговор.

- Овсюков. Только его сегодня не будет. Пошел в комиссариат с женой разводиться.

- Он ведь, кажется, позавчера разводился?

- Ну, что ж такого. Позавчера с одной разводился, сегодня с другой, - рассудительно возразила девочка, вертя на руке раскаленные щипцы. - Послушайте, душка Усаков. Достаньте мне денатурату для машинки, я вас поцелую в носик.

- Манька, - строго крикнул юноша, только что отправивший в нос очередную понюшку кокаина, - давно я тебя за косу не таскал... Ты у меня пококетничаешь.

- Товарищ Усов! Покурим, что ли. Сахарином не интересуетесь? Могу предложить полтора кило франко сюда. А у меня, знаете, печальная новость: Катя сбежала. На какого-то латыша паршивого променяла. Вот тебе и свободная школа, черт ее подери.

- Ну вы, шпана, - закричал, входя, дежурный Овсюков. - Раз учитель пришел, не будем терять золотого времени. Спросим у него урок да и айда по домам. У нас тут компашка в "Тифлис" собирается. Товарищ Усов, что вы сегодня готовили?

- Отношение "Деркомбедов" к "Уеземелькому".

- Гм... кхе, кхе... Эти самые... "Деркомбеды" относятся к "Уеземелькому" как низший подвластный орган, но в случае недоразумений всякий вопрос вносится в "Губсовнархоз", который совместно с "Осотопом" и "Всеобучем".

- С кем? С кем?

- Я хотел сказать с "Реввоенсовом"...

- Да вы знаете, что такое "Реввоенсов"?..

- Ну, что такое "Реввоенсов"? Может быть, вы думаете, что это в переводе: ревет военный, как сова? Не гогочите вы, жеребцы... Ах Усов, Усов. Что нам с вами делать?.. Ну, скажите нам, каковы функции "Ососовпатопа". Подчинен ли он... "Выссовпатопу" или нет?

- Нет, то есть да.

- Гм... "нет, то есть да". Ах, Длинноусов, Длинноусов... Опять придется вызывать ваших детей в ученическую - объясняться.

- Я старался... я учил...

А дома была знакомая, но тяжелая сцена. Двенадцатилетний сынишка Петька бегал по детской, хватался за голову и стонал:

- Ну, что я с тобой буду делать? До седых волос дожил, а "Реввоенсова" не знаешь. В пастухи мне тебя отдавать, что ли? - Дочь Оля подошла к пригорюнившемуся отцу, погладила его по голове и сказала брату с упреком:

- Ну, что ты к человеку привязался. Сегодня не выучил, завтра выучит. Я сама с ним позаймусь.