ЦЕЛЬ, КОТОРАЯ ОПРАВДЫВАЛА СРЕДСТВА
Войдя в кабинет, я увидел странную картину: хозяин дома Канапухин вместе с тремя друзьями сидел за большим пустым столом, посредине которого, как остров среди безбрежного моря, высилась небольшая копилка, - сидел и молчал.
Молчали и все три гостя.
Изредка только кто-нибудь из сидящих лукаво улыбался, но тотчас же незаметным усилием сгонял улыбку с сияющего лица.
- "Типичное заседание идиотов", - подумал я, а вслух сказал:
- Как? Вы сидите все вместе и никто из вас не пьян??! И батарея пустых бутылок не красуется среди вас?
Зрелище, действительно, было редкостное...
- Будешь тут пьян, - проворчал гость Клинков, - когда нигде не достанешь никакого напитка!
- Не пить же политуру, - криво улыбнулся Громов. - Иль лак.
- Хотя я предлагал Громову купить лакированный комод на рынке и нализаться лаку в буквальном смысле слова.
- Глупо. Ты уже этот дешевый каламбур разнес по всему Петербургу.
Раздался звериный рев и несколько рук, схватив копилку, протянули ее сказавшему.
Тот пожал плечами, вынул рубль, опустил в копилку и испытующе поглядел на меня.
- Ты ничего не знаешь?
- Ничего, - отвечал я, немного удивленный всем предшествующим.
- И ни о чем не догадываешься?
- Н... нет.
- Ну, то-то. Где ты сейчас был?
- Гулял по улицам. Вы знаете, города просто не узнать...
- Как, какого? Нашего же; Петербурга.
И опять, как прежде, раздался радостный полузвериный рев. Несколько рук снова схватили копилку и протянули ее мне.
- Клади рубль!
- Опускай, опускай, не кочевряжься!
- Господа! За что?..
- Сказал "Петербург", вместо "Петрограда!" Мы установили штраф за это - один рубль.
- Да вы что тут делаете?
- А вот сидим, разговариваем, подкарауливаем друг друга... Кто ошибется в разговоре - снимаем с него рубль.
- В чью пользу?
- В пользу семейств запасных.
Я опустил рубль в кружку и сейчас же хладнокровно заявил:
- Считаю это неправильным.
- Почему?
- Очень просто. Где, по-вашему, должна находиться центральная организация помощи семействам запасных всей России?!
И я с силой стукнул кулаком по столу.
- Как где? - удивился простоватый Клинков. - Ясно где - в Петербурге!
- Положи рубль в копилку! Зачем сказал - "Петербург"?..
- Изволь, я положу. Но только не понимаю, почему ты не согласен.
- Теперь, когда ты положил рубль, я согласен. Только это мне и нужно было... А теперь, господа, бросим и поговорим серьезно. Вы знаете, у меня большое горе.
- Что такое?!
- В чем дело?!
- У меня пропал без вести брат...
- Где пропал?!. В Германии?
- Нет...
- В Австрии?
- Нет, нет... Здесь он пропал...
- Где же он жил?
- Да здесь же, Господи! - вскричал я с лицом, искаженным отчаянием.
- Где же здесь? В России?
- Да...
- Где же именно в России?
- Да здесь же, Боже ты мой!
- Где "здесь"? Это понятие растяжимое...
- Грех вам издеваться надо мной, - простонал я, тихо рыдая. - Если я говорю здесь - значит, здесь.
- Да где же здесь? В Петербурге, что ли?!!
Я отнял руки от лица, вытер глаза платком и усмехнулся.
- Опусти рубль. Сказал "Петербург".
- Ах, черт! Опять я попался. - У меня уже и рублей не осталось. Ну все равно разменяю... Так, где же он жил-то?
- Да брат твой!!
- Нигде он не жил. У меня и брата нет...
- А как же ты говорил...
- Ничего... Соврал. В пользу семейств запасных - не грешно.
- Тьфу!!
Все рассмеялись, но тотчас же, насторожившись, поглядели на меня...
- Ну, серьезно - довольно, - устало сказал я. - Подурачились и будет. А то ведь так и разговора нельзя вести.
- А, может, ты опять какую-нибудь гадость подстроить хочешь, - недоверчиво сказал Клинков.
- А ты не спи, - усмехнулся я. - Положим вы, южане, все сонные.
- Кто это южанин? - изумился Клинков.
- Да ты же!
- Я! С самого рождения был петербуржцем и...
- Опусти рубль!!!
- То есть, петроградцем, я хотел сказать.
- Поздно. Опусти рубль!
- У меня три рубля. Рубль я, положим уже должен...
- А ты ошибись еще раз. Как раз и выйдет три рубля.
- Ни за что!
- Очень мило!.. Очевидно, тебе рубля на этакое дело жалко. Вот москвичи не такие...
- Вы знаете, сколько Москва собрала в день флагов? Свыше трехсот тысяч!!
- Так в Москве зато два дня собирали.
- Ну, так что же?
- А не один день?
- Причем здесь один день?
- В один день меньше наберешь.
- Кто наберет?
- Всякий.
Я помолчал, немного разочарованный.
- Гм... да! А зато в Москве продавали флаги всех держав...
- И у нас тоже! - ревниво возразил Клинков.
- Где это у вас? Во втором Парголове? В Мустамяках?
- Зачем в Парголове... Здесь.
- Да где? Где здесь?
- В Петрограде, - усмехнулся Клинков.
- Это называется - уйти парадом против переднего пояса, - засмеялся хозяин.
- Бог с ним, - добродушно махнул я рукой. - Все-таки я преклоняюсь перед москвичами. А еще говорят, что они сухой, черствый народ, что все они помешаны на чинах, что все сплошь бюрократы.
- Кто говорит это о москвичах? - не утерпел Клинков, завозившись в кресле.
- Все говорят, - подтвердил я, тупо глядя на него.
- Тсс! Вот теперь ты можешь опустить все три рубля... И сдачи не нужно. А в остальном ты, конечно, прав.
- Опустить я опущу, но только ты свинья. И разговаривать с тобой не хочу!
- Ну, ладно... Теперь уж серьезно - бросим. Надоело. Читали последние телеграммы?
Все обрадовались перемене разговора облегченно вздохнули, сдвинулись ближе и заговорили...
- Читали вы, господа, сообщение, - сказал я, - что Вильгельм послал Турции триста миллионов марок.
- Первый раз слышу...
- Нет, серьезно... Об этом есть даже телеграмма из этого города... как его?
- Копенгагена?
- Нет... Вот: из Спа.
- Откуда же в Спа могут знать об этом? - скептически заметил Клинков.
- В Спа-то? В Спа все знают, - уверенно сказал я. - Ведь оттуда почти все телеграммы.
- Первый раз слышу! Причем тут Спа? Городишко маленький, о котором ничего не слышно...
- Как не слышно?! - горячо подхватил я. - А почему же все телеграммы помечаются в скобках "(СПА)"?!
Это был не смех... Это было скорее ржание стада лошадей.
Клинков упал на Громова, а хозяин с Подходцевым откинулись на спинки стульев, задыхаясь от хохота.
Я недоумевающе глядел на них, что еще более усиливало их веселое настроение.
- В чем дело, господа? - тщетно вопрошал я. - Что такое?
- Да пойми же ты... - отдуваясь, простонал хозяин, - дерево ты этакое... что... ох не могу! Что... "СПА" - это не название города, а сокращенное наименование агентства, которое дает телеграмму: с. --петербургское агентство!!!
- Опусти рубль! - сурово сказал я.
- Это только и требуется! - цинично заметил я.
С кислой миной хозяин уплатил штраф и сказал:
- Ну, теперь уж я, как хозяин, говорю - довольно. А то этак мы разоримся.
- Довольно, так довольно, - благодушно согласился я. - О чем же говорить?
- О литературе! Ну слова о войне, о столице - никаких хитростей!
- Что же мы будем говорить о литературе, когда сейчас никто ничего не читает, кроме газет.
- Извините, - возразил я. - Это, может быть, ты не читаешь, а я читаю.
- Что же ты читаешь?
- Крестовского перечитываю. Очень талантливо написано.
- Ну и вкус!..
Опять воцарилось недолгое молчание.
- А правду говорят, - с любопытством спросил я, - что он заимствовал у Помяловского несколько глав из "Панургова стада".
- Не из "Панургова стада", - поправил экзальтированный Клинков, - а из "Петербургских трущоб"!
- Из "Петроградских", - поправил я. - Опусти рубль.
-----
-----
Читатели! Я уверен, что не вся Россия прочтет этот фельетон... Поэтому идею, вложенную в него, предлагаю для эксплуатации. Если, благодаря этому, несколько лишних тысяч попадут на долю семейств запасных - никто роптать не будет.
Ритористы скажут, что теперь не время веселиться.
Но никогда еще цель так основательно не оправдывала средств, как в данном случае. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Примечания
"Петербург" вместо "Петрограда"! - С началом Первой мировой войны Санкт-Петербург (название явно германского происхождения), был переименован в Петроград (явно русское название). Это название сохранялось до 1924 г., когда в честь В. И. Ленина (после его смерти) город был назван Ленинградом. В 1992 г. в порыве борьбы с советским прошлым городу вновь было дано первоначальное название - Санкт-Петербург.
Крестовского перечитываю. - Всеволод Владимирович Крестовский (1840-1895) - автор многочисленных повестей и романов, написанных по шаблону французских авантюрных романов. Наиболее известен его роман "Петербургские трущобы" (1864-1867), где он достаточно убедительно и ярко показал городские контрасты. В романах "Панургово стадо" (1869) и "Две силы" (1874) он выступил против революционных настроений молодежи, в защиту существующего строя и идей монархизма и православия.
Заимствовал у Помяловского... - "Очерки бурсы" (1862-1863), повести "Мещанское счастье" (1862) и "Молотов" (1861), где он создал яркие образы разночинцев.