СТРАНА ПРОСТОФИЛЬ
- Это что же эт-то такое, а? - угрюмо спросил русский, упершись кулаками в боки.
- Да, действительно! Как назвать этот поступок? - подхватил француз, подозрительно поглядывая на болгарина.
- Нечего сказать, - хороши, - покачал головой огорченный, в свою очередь, англичанин. - Разве можно так поступать?
- А еще славяне! - упрекнул серб.
- Немцы вы, - болгары, - а не славяне, - съязвил черногорец.
Болгарин замахал руками.
- Тише, господа, тише! Не все сразу... В чем дело?
- Нечего прикидываться, - с горечью сказал русский. - Будто не знаете...
- А вот же, ей-Богу, не знаю, - воскликнул болгарин, ударив себя в грудь кулаком. - Да в чем дело, господа? На что вы обижены? Кажется, нейтралитет я держу...
- Держите?! Нечего сказать, хорошо держите... А зачем шестьсот немецких солдат через свою страну в Турцию пропустили?
- Это не мы пропустили, - сказал болгарин. - Это, наверное, какая-нибудь другая страна пропустила. Это Норвегия пропустила.
- Не говорите вздора! Где Норвегия, а где Турция! Мы имеем сведения, что это вы пропустили их через свою страну.
- Во-первых, мы их через свою страну не пропускали, - внушительно заявил болгарин. - Во-вторых, их было не шестьсот, а пятьсот девяносто восемь! А в-третьих, когда они проезжали, мы не знали, что это немцы.
- Кто же они такие были, по-вашему? Едут из Германии в Турцию, взяли целый поезд, говорят по-немецки.
- А мы думали, что это - американцы!
- Да, ведь, по-немецки же они говорили?!
- Ну, да. Мы думали, что это - образованные американцы, которые на разных языках говорят.
- Почему же вы у них никаких документов не спросили? Ведь, теперь время тревожное!
- Мы забыли. Захлопотались, знаете. До того ли.
Болгарин заплакал.
- Грех вам нас обижать. Мы - народ маленький, все нас угнетают... А тут вы еще нас ругаете. Грех вам!
- А зачем немцев пропустили?
- Что вы пристали - зачем, да зачем? Вот мы сейчас дипломатическое объяснение вам напишем - вы и узнаете, зачем.
Через несколько часов союзникам был представлен следующий официальный документ болгарского правительства:
"Болгарское правительство самым категорическим образом утверждает, что оно не имело никаких сведений о предполагавшемся проезде немцев или иностранцев в специальном поезде".
"Болгарское правительство считает необходимым протестовать против подозрений, которые могли бы быть высказаны относительно искренности его решения соблюдать строжайший нейтралитет" {Дословное объяснение болгарского правительства.}.
- Врут, наверное, шепнул француз русскому. - Белыми нитками шито.
- Ну, ладно, - сказал русский. - Но только, чтобы это было последний раз.
- Господи! Да разве ж мы, что же! Нешто ж мы! Куда же это!.. Да не доведи Господи! Да если что, так уж что же это будет!.. Уж будьте покойны! Маковой росинки во рту не будет.
- До маковых росинок и до вашего рта нам нет дела... Маковых росинок может быть во рту сколько угодно. А немцев пропускать не имеете права. Слышите?
Болгарин поклонился и ударил себя кулаком в грудь так, что внутри что-то зазвенело. Он покраснел и подумал про себя:
- Эки черти эти немцы! Платят золотом - не могли чеком заплатить!
- Что это у вас звенит?
- В груди что-то неладно. Годы мои уж не те.
Русский, француз, англичанин, серб и черногорец пожевали губами и, ничего не сказав, ушли.
На пограничной болгарской станции происходила страшная суматоха: немецкие драгуны загоняли в товарные вагоны своих лошадей, грузили на платформы пушки, садились сами в вагоны и вообще шумели невыносимо.
Шумели так, что подошел даже начальник станции в сопровождении двух болгарских офицеров.
- Что это вы, братцы? - спросил он, почесывая затылок.
- В Турцию едем, - отвечал командир.
- Нет, мы так... вообще.
- Кто же вы по национальности?
- Мы оптимисты.
- А-а. Не был там. Не знаю. Сколько же вас?
- Нас-то? А полторы тысячи.
- Зачем же вы едете все вместе?
- Да так компанией, знаете, веселее.
- Это и верно. Вы извините, что я вас так подробно допрашиваю, но время сейчас тревожное, мы держим нейтралитет, и нам нельзя допускать, чтобы немцы проезжали в Турцию. Вы, значит, не немцы?
- Мы драгуны.
- Не был, не знаю. А что это за странная у вас одежда? У всех одинаковая.
- Мода у нас такая.
- Красивая мода. Красные штаны, голубые куртки... Очень мило! А что это у вас на плечах такие штучки с номером? Для чего это?
- А это номер дома, где живет каждый.
- А это, знаете, не так глупо! Скажем, человек напился пьяный, ни "папа", ни "мама" не говорит... Где он живет? Куда его отвезти? Неизвестно! А тут - поглядел на плечо - вот он где! А знаете?.. Меня удивляет только одна вещь...
- Что именно?
- Зачем это у вас сбоку такие длинные кривые ножики висят?..
- Это для разрезания книг. Читаешь, скажем, книгу, а она неразрезанная. Возьмешь и разрежешь.
- Образованные, - восторженно шепнул начальник станции болгарскому офицеру. - Слышали?
- Да! - с уважением качнул головой болгарский офицер. - Если у них такой длины ножи для разрезания книг - какой же величины должны быть книги!..
Начальник станции в это время хозяйским оком заглядывал во все вагоны... Остановился. Удивился.
- Наше.
- Что это такое?
- Это? Позвоночное, однокопытное.
- А совсем, как лошадь.
- Что вы! Как можно... Разве мы допустим.
- Для чего ж вы их везете?
- Просто привыкли к ним. Будем по улице на ленточке водить.
- Чудеса в решете! Если бы вы не сказали, что это позвоночное однокопытное, - прямо бы можно подумать, что лошадь.
- Да, ведь, на лошади ездят? - спросил командир драгун.
- Ну, да. Ездят.
- А это само сейчас ехать будет. Какое же оно - лошадь?
- И то верно.
Потом начальник станции взглянул на одного солдата и улыбнулся.
- Что вы?
- Какая у него смешная штука за плечами. Вроде дудки, а внизу на конце деревянное...
- Да... Хорошая штука. Машинка для снимания сапог.
- Что вы говорите! Как же их снимать?
- Очень просто. Вы сразу поймете. Берется эта штука и ставится в угол. Потом человек садится на стул или на кровать и снимает рукой сапог.
- Ловко удумано! Этакую штуку только немец и мог выдумать. Да, послушайте... Может, вы немцы?
- Говорят же вам, что мы кавалеристы.
Немец погладил рукой дуло пушки и сказал:
- Наше.
- Что это такое? Первый раз вижу: труба, колеса, ящики какие-то...
- Да это труба.
- Для чего ж она?
- Труба-то?
- Да.
- На солнце смотреть.
- Зачем?
- Это астрономический прибор, понимаете? Будем наблюдать затмение солнца.
- Эва! Хватились... Да, ведь, затмение было!
- Что вы говорите?!
- Конечно. Уже недели две, как было...
- Экая досада! Даром только таскать с собой придется, - вздохнул командир.
- Жаль мне вас, - сочувственно засмеялся начальник станции. - Влопались вы! Ну, сделаю вам, так и быть, одолжение. Ничего не возьму за провоз этих штук!
- Спасибо. Вы бы уж и за людей ничего не брали. Ну, за что, в самом деле? Ведь, они такие же люди, как и мы с вами... Вагонов вам не испортят... А паровоз, все равно, даром гуляет.
Поезд тронулся...
* * *
- Опять вы пропустили полторы тысячи немецкой кавалерии?! До каких пор это будет продолжаться? И амуницию? На что это похоже?!
- Так это... пушки были? - вскричал обескураженный болгарин. - То-то мы смотрели, как будто дуло... колеса... А они говорят, что это для затмения солнца!.. Значит, это немцы были?
- Немцы!!! Конечно, немцы!!!
- Свинство это, вот что я вам скажу!!
- Грех вам так на нас кричать. Конечно, нас всякий обидеть может, всякий унизить может, а за что, спрашивается? За то только, что мы простой, беззащитный народ!.. Да?..