Новый миллионер
Здравствуй, племя младое, незнакомое!..
Смешно сказать: в течение двух дней я встретил этого человека три раза; и он мне был совершенно чужд и ненужен! А существуют люди, которых любишь и с которыми хотел бы встретиться, — и не видишь их годами…
«этот человек» (до сих пор не знаю, как его зовут) бессмысленно переминался с ноги на ногу у прилавка, тоскливо вздыхая и то распахивая, то запахивая роскошную шубу с бобровым воротником.
— Вам, собственно, что хотелось бы? — спрашивал терпеливый приказчик.
— Да вот этих купить… ну, каких-нибудь драгоценных камней.
— Каких именно?
— Эти беленькие — бриллианты? — Да.
— Значит, бриллиантов. Потом еще голубых я взял бы… красных… А желтеньких нет?
— Есть топазы.
— Это дорогие?
— Нет, они дешевые.
— Тогда не стоит. Бриллианты — самые дорогие? Они как — поштучно?
— Нет, по весу.
— Вот вы мне полфунтика заверните.
— Видите ли, так, собственно, нельзя. Бриллианты продаются на караты…
— На что?
— На караты.
— Это скучно, я этого не понимаю. Тогда лучше поштучно.
— Вам в изделии показать?
— А что шикарнее?
— Да в изделии можно носить, а так, отдельные камни — они у вас просто лежать будут.
— Тогда лучше изделие.
— Желаете, колье покажу?
— Хорошо… Оно дорогое?
— Сто двадцать-тысяч.
— Это ничего себе, это хорошо. Вот это оно? А почему же на нем одни белые камни? Хотелось бы чего-нибудь и зелененького…
— Вот вам другое, с изумрудом.
— Оно симпатичное, только куда я его надену?
— Виноват, это не мужская вещь, а дамская. Если жене подарить…
Незнакомец хитро прищурил один глаз:
— Экой вы чудак! А если я не женат?
— Гм! — промычал приказчик, усилием воли сгоняя с лица выражение отчаяния. — Вы, значит, хотели бы что-нибудь выбрать для себя лично?
— Ну да же! А вы что думали?
— Тогда возьмите кольцо.
— А оно сколько стоит?
— Смотря какое. Вот поглядите здесь: какое понравится.
— Вот это — почем? Голубенькое.
— Две тысячи пятьсот.
— Гадость. Мне тысяч на полтораста, на двести.
— Тогда бриллиантовое возьмите. Вот это — редкая вода: семнадцать с половиной тысяч.
— А дороже нет?
— Нет. Да ведь вы можете три взять!
— И верно ведь. Заверните. Вы думаете, что они достаточно шикарны?
— О, помилуйте, м-сье!
— Вы меня извините, но я в этом ничего не понимаю. Вот насчет бумаг я хорошо намастачился.
— Биржевых?
— Какая биржа! Я говорю о газетной бумаге, писчей, оберточной — все, что угодно! Получите за кольца. Вы их пришлите ко мне с мальчишкой — не хочется таскаться с этой ерундой. Или лучше я их на пальцы надену. Экие здоровые каменища. Не выпадут?
— О, помилуйте…
— А то выпадут — и пропало кольцо. Куда оно тогда? Вместо камня, дырка. Будто окно с выбитым стеклом. Прощайте.
* * *
…
— Послушайте, — горячился он. — Поймите: если бы вы сказали мне: хочу иметь самую лучшую бумагу — я ответил бы: вот эта лучшая. А вы мне не говорите прямо, что хорошо, что нет. Вы говорите, что эта гостиная розового дерева, а эта — Людовика, ну? Какая же лучшая?
— Какая вам понравится…
— А которая дороже?
— Розового дерева. Тридцать семь тысяч двести.
— Ну, вот эту и заверните. Затем — какие еще есть комнаты у вас?
— Кабинет, спальня, столовая, передняя…
— А еще?
— Будуары еще есть.
— Ну, это всего шесть. А у меня десять комнат! Чем же их заставлять прикажете?
— А кто у вас еще будет помещаться в квартире?
— Я один!
— Гм!.. Можно тогда библиотеку.
— Семь! А еще?
— Можно тогда какую-нибудь комнату в русском стиле. Потом, ну… сделайте второй кабинет. Один для работы, другой… так себе.
— Это девять. А в десятую что я поставлю?
— А десятую… сдайте кому-нибудь. Ну, на что вам одному десять? Довольно и девяти. Сдайте — вам же веселее будет.
— Это идея. Мне бы хотелось, чтобы эта комната была стильная.
— В каком стиле, м-сье?
— В хорошем. Ну, вы там сами подберите. Охо-хо… Теперь подсчитайте — сколько выйдет?
* * *
Он поместился сзади меня, поглядел из-за моего плеча на картину, перед которой я стоял, и спросил:
— Это — хорошая?
— Картина? Ничего себе. Воздуху маловато.
— Да! Дышать нечем. А я уже, было, хотел купить ее. Вижу, вы долго смотрите — значит, думаю, хорошая. Я уже три купил.
— Какие?
— Да вот те, около которых стоят. Я себе так и думаю: те картины, около которых стоят, — значит, хорошие картины.
Я принял серьезный деловой вид.
— А сколько людей должно стоять перед картиной, чтобы вы ее купили?
— Не меньше десятка, — так же серьезно ответил он. — Не меньше. Три, пять, шесть — уже не то.
— А вы — сообразительный человек.
— Да, я только ничего не понимаю во многом. А природный ум у меня есть. Вы знаете, как ловко я купил себе автомобиль? Я ведь в них ничего не понимаю… Ну, вот, прихожу в автомобильный магазин, расхаживаю себе, гуляю. Вижу, какой-то господин выбрал для себя машину… осмотрел он ее, похвалил, сторговался, а когда уже платил деньги, я и говорю: «Уступите ее мне, пятьсот отступного»… Удивился, но уступил. Хороший такой господин.
— У вас, очевидно, большие средства?
— Ах, и не говорите. Намучился я с ними… Вы уже уходите? Пойдем, я вас подвезу на своей машине… Прогуляться хотите? Ну, пойдем пешком…
* * *
Взяв меня под руку, он зашагал подле, заискивающе глядя мне в глаза и согнувшись в своей великолепной шубе…
— Скажите, лошадь иметь — шикарно?
— Очень.
— Надо бы купить. Знаете что? Я в лошадях ничего не понимаю. Вы купите лошадь, с этой самой… с повозкой! А потом продайте мне с надбавкой. Заработаете — и мне спокойнее.
— Нет, я этими делами не занимаюсь.
— Жалко. На кого это вы так посмотрели?
— Дама одна прошла. Красивая.
— Серьезно, красивая?
— Да, очень. Эффектная!
— Слушайте, а что если ее взять на содержание?
— Почему непременно ее?!..
— Я в этом, видите ли, ничего не понимаю, а вы говорите — красивая. Возьму ее на содержание, а?
— Позвольте! А вдруг это порядочная женщина?
— Ну, извинюсь. Большая беда. Сколько ей предложить, как вы думаете?
— Ей-Богу, затрудняюсь.
— Предложу три тысячи в месяц, черт с ним…
… Заговорил… На лице ее последовательно выразились: возмущение, удивление, смущение, недоверчивость, колебание и, наконец, — радость, розовым светом залившая ее красивое лицо.
Покупатель бумаги нашел самое нужное в своей пустой жизни…
* * *
«Теперь ты научишься и бриллианты покупать с. толком, и обстановку выбирать в настоящем стиле, и лошадь у тебя будет не одна, а двадцать одна, и картины появятся такие, перед которыми будут останавливаться не десятки, а сотни, и во всем поймешь ты смысл и толк… и когда поймешь ты все это, как следует, — не будет у тебя ни картин, ни лошадей, ни бриллиантов, ибо есть справедливость на земле, ибо сказано: из земли взят, в землю и вернешься».