Аверченко Аркадий: "Специалисты"

... Склонив жалостливо на бок голову, генерал Лиман фон-Сандерс поглядел на турка.

- Жалко мне вас, турки, - печально прошептал Сандерс. - То есть, так жалко, что и сказать даже невозможно. Сердце разрывается, глядя на вас.

- Кровью сердце обливается, на вас глядючи. Все вас били, кому не лень.

- Чего там предполагать? Предположение должно еще превратиться в уверенность. Болгары били?

- А, все-таки, били. И сербы били. И вот - гляжу я на тебя Махмудка - и слезы жалости застилают мои глаза.

Сандерс вынул платок, потер им глаза, потом сделал вид, что выжимает мокрый платок. Развесив на трубке кальяна платок, якобы для просушки, Сандерс продолжал:

- Надо вам помочь, Махмудка. Мы не можем допустить, чтобы немецкое сердце разрывалось от ваших страданий.

Турок повел в воздухе длинным носом, будто учуяв еле уловимый аромат жареного, и согласился:

- И не допускайте. Еще сердечную болезнь наживете.

- Ну, вот видишь. Надо помочь. Согласись сам, что ты живешь на вулкане. Русские били - еще будут бить; болгары, итальянцы били - еще будут бить.

- Могут. Еще как, братец ты мой, могут. Вот видишь! А у нас, у немцев, сердце болит.

- Невозможно этого допустить, чтобы у вас сердце болело, - воскликнул хитрый турок.

- Мы и не допустим. Возьмем - и прямо поможем! Господи! Нешто ж мы, немцы, звери какие, что ли, или что?..

- Именно что керим. Не иначе. Первым долгом, должен вам сказать - ты меня извини, Махмудка, - но крепости у вас никуда не годятся.

- Не знаю. По-вашему, может, россуль, а по-нашему, по-немецки, это хуже. Впрочем, как говорится: не вздыхай глубоко, не отдадим далеко. Крепости мы вам выстроим новые. Потом пушки: ведь я тебе друг, Махмудка, но ты меня извини - я прямо должен сказать: пушки ваши дрянь. В такой пушке горох можно толочь, а не стрелять из нее.

- Да, - согласился турок, - для стрельбы они неудобны.

- А снаряды? Ведь вы, извините меня, кочнами капусты стреляете, а не снарядами.

- Уж вы скажете тоже - капуста... Капусту едят, а наших снарядов есть нельзя.

- Еще того хуже. Значит они уж решительно ни на что не годятся. Итак - мы присылаем своих инженеров для крепостей, присылаем пушки и снаряды.

- Да уж все будет, как следует. Все, все дадим. И Керим будет, и все что нужно. Уж мы обо всем подумаем. Офицеров для команды над солдатами пришлем, броненосцы дадим. Потому нам очень вас жалко.

Сандерс взял платок, потер им где-то около уха, всхлипнув, сказал "хоть выжми!" и ушел.

Оставшись один турок потер руки и пробормотал:

А Сандерс, шагая по стамбульской улице, думал:

- А ловко я обтяпал дельце. Обмишулил долгоносого. Ни сучка, ни задоринки.

- Я еще понимаю, что пушки наши. Но почему же все крепостные офицеры ваши! Пусть уж немножко будет и наших.

- Бог знает, что ты говоришь, Махмудка! Наши офицеры лучше ваших?..

- Так вам же лучше, если у вас будут офицеры первый сорт, а не второй.

- Ну, да... я понимаю. А, все-таки, оно как-то неловко.

- Странно даже, - скривил губы Сандерс и в его голосе задрожала дежурная слеза обиды. - Для них же стараешься, хлопочешь, тратишься, а они...

- Ну, ладно, ладно... Пусть. Только, чтобы они получше крепости делали.

- Тонко изволили подметить. Керим самый настоящий. Без обману.

- Послушайте, Сандерс, это как будто и неудобно: ну то, что вы броненосцы дали - за это спасибо, но зачем же вся команда немецкая?..

- Чудак ты, Махмудка: да ведь мы на них фески наденем!

- Нет, это что - фески... А мы бы хотели, чтобы и турок немного на броненосцах было. Пусть поплавают.

- Ладно. Так и быть: кок будет у нас турецкий и штук пять кочегаров тоже турецкие...

- С ума ты сошел! Да ваш турок штирборта от бакборта не отличит. Ведь он кабестан с ватерлинией путает! Впрочем, конечно... Мы вам, может быть, не нужны?.. Так, так... Сделали доброе дело. Вооружили людей, облагодетельствовали, - а теперь и - вон?.. Где мой платок? Опять - хоть выжми...

- Ну, ладно, ладно. Нет Бога, кроме Бога, а Магомет - пророк его!

- Послушайте... Зачем же вы крепостные пушки наводите на султанский дворец? Это нельзя. Вдруг нечаянно выстрелит? Ведь защищать нужно здесь, а не здесь.

- Мы и броненосную артиллерию навели на султанский дворец, - пожал плечами Сандерс. - А часть пушек навели на Айя-Софию.

- Ничего там не "керим". Раз не понимаешь, так молчи. Ведь если неприятель нападет на Константинополь и возьмет его - куда он первым долгом бросится? На самые драгоценные для турков здания!.. Ну, вот мы и защищаем их. Мы, немцы, все должны предусмотреть.

- Да ведь, вы же их, - здания эти, - можете разрушить!!

- Нет - так будет! Нет дождя перед дождем. Послушай, не вертись тут, только мешаешь.

- Я тебе покажу вежливость. Вот смотри: это что? Пушки?

- Ты думаешь? Гм... Ну, ладно. Какая на них команда?

- Правильно. Теперь слушай, Махмудка, своими длинными ушами: если сегодня вы не нападете на русские черноморские города -- я махну вот этим самым платвидишь?

- Да, брат. Высох. Так вот: махну только этим платком - и моментально крепостная и корабельная артиллерия в кусочки размечет весь Константинополь с Айя-Софьей и султанским дворцом в придачу. Видал-миндал? Видишь, я тоже умею говорить по-турецки!!

Ввиду того, что сведения о вышеизложенном автор имеет из самых верных источников - рассказанная история может послужить первой главой для будущей "желтой", "зеленой" или "лиловой" книги - собрания официальных сообщений о причинах русско-турецкой войны.

... генерал Лиман фон-Сандерс... - Отто Лиман фон Сандерс - германский генерал, военный советник в Османской империи во время Первой мировой войны.

Аллах Керим... -- Господь милостив (арабск., тюркск.).

-- Нет бога, кроме бога и его единственного пророка! (арабск., тюркск.).

... штирборта от бакборта не отличит. - Штирборт (голладск.) правая сторона судна, если смотреть с кормы на нос. Бакборт (голландск.) - левая сторона корабля.

... часть пушек навели на Айя-Софию. используется как религиозное сооружение и христианами и мусульманами. Находится в центре Стамбула.