Бриллиант в три карата
Недавно я мог разбогатеть. И я с высоко поднятым челом прошел мимо этого богатства, к которому буквально стоило только протянуть руку.
Что меня удержало? Полагаю, исключительно только те принципы, которым еще в детстве научила меня мама, да то кроткое лицо любимой девушки, которое глянуло на меня с небес.
На Пере около Русского посольства в 4 часа дня ко мне подошел бедно одетый человек с открытым лицом и спросил:
— Где банкирская контора Иванова?
— Не знаю, голубчик, — вежливо сказал я, разглядывая витрину книжного магазина.
Тогда он обратился к другому господину, стоявшему подле, — солидному, приветливого вида господину.
— Где банкирская контора Иванова?
— А зачем вам банкирская контора?
— Да вот хочу русский золотой продать.
На лице солидного ясно отпечаталось ненасытное корыстолюбие:
— Сколько хотите? — спросил он, подмигивая мне…
— Пять лир.
— Давайте.
— Видали вы такого дурака? Золотой стоит семь с полтиной, а он за пять отдал.
— А хорошо ли пользоваться неопытностью ближнего? — мягко упрекнул я.
— Ну, вот еще! Дураков учить надо.
В это время человек, так жестоко охарактеризованный солидным, догнал нас и сказал, таинственно озираясь:
— А у меня еще вещички есть… Не купите ли?
Мой новый знакомый заволновался и толкнул меня по-сообщнически локтем: не будет ли, дескать, поживы?
— Только зайдем под ворота.
И тут в полумгле ворот перед нашими очарованными глазами блеснули из бархатной коробочки два великолепных круглых бриллианта…
— Сколько хотите? — истерически заволновался солидный, даже облизнув запекшиеся губы. — Я куплю.
— Понимаете… Трехкаратники. Чистая вода. Лир по семьсот. Если хотите — уступлю вам.
Мое врожденное благородство не позволило мне воспользоваться таким щедрым предложением.
— О, что вы! Вам первому предложено…
— Ну, хорошо, я триста лир дам за пару! — засуетился солидный… — Только сейчас в контору сбегаю. У меня тут комиссионно-ювелирная контора. Подождите минутку…
— Ну, вот еще: ждать! Хотите — берите, нет — не надо.
И, замкнувшись в самого себя, побрел вперед. Мой новый знакомый схватил меня за руку и умоляюще зашептал:
— Не упускайте его из виду! Задержите хоть на пять минут, пока я за деньгами смотаюсь. Двести вам дам за комиссию!.. Идите за ним. Ведь тут на полторы тысячи.
Я догнал продавца и, усмехаясь, сказал:
— А этот субъект здорово разгорелся на ваши бриллианты. Он просит подождать.
— А ну его!.. Не продам я ему, — угрюмо пробормотал таинственный бриллиантщик.
— Почему?
— Не хочу с жидами дело иметь.
— Фи! Стыдитесь! — огорченно заметил я. — При чем тут эта расовая рознь, когда лучшие умы…
— Купите лучше вы. Я вам за сто отдам. Суетная гордость наполнила мою душу:
— Вот, подумал я. — Значит, есть же во мне что-то до того привлекательное, что даже незнакомый человек под влиянием этого гипнотического обаяния готов отдать сокровище за десятую долю стоимости.
— Увы, голубчик, — вздохнул я. — У меня и всего-то есть пятьдесят лир.
— Ну, давайте.
— Красиво ли это будет, — вскричал я в благородном порыве, — если я воспользуюсь вашей неосведомленностью! Знайте же, о продавец, что тот господин оценил ваши бриллианты в полторы тысячи!.. Он говорит: чистая вода.
— А Бог с ними… Куда я их дену!.. О, бедное непрактичное дитя! Сердце мое дрогнуло жалостью…
— Ну… пойдем со мной в магазин! У меня есть знакомый ювелир!.. Я попрошу, он вам заплатит не менее тысячи!
— Нет, какие там магазины… Не пойду я… Начнутся расспросы: что да как?
— Послушайте, — прошептал я, и моя честная кровь застыла в не менее честных жилах. — Честным ли способом приобретены эти драгоценности?!
— Ну, что вы, господин! За кого вы меня принимаете…
— О, простите, простите, — бросился я к нему, в раскаянии пожимая его руку. — Я было усомнился, но ведь это так понятно… И, поверьте, если бы у меня было лир восемьсот…
— Берите за пятьдесят одну штуку!..
— О, нет, нет. Это было бы неблагородно по отношению к вам! Ведь я же вижу, что вы можете получить в десять раз больше… Вот зайдем в этот ювелирный магазин, я устрою…
— В этот? Именно в этот? Зайдем.
Перед намеченным нами магазином стоял человек без шапки, очевидно, приказчик, вышедший подышать свежим воздухом.
— Куда вы? — растопырил он руки. — Магазин на полчаса закрыт. Проверка. Приходите через полчаса. А что вы хотели?
Мой спутник доверчиво раскрыл коробочку.
— Ах, какая прелесть! — вскричал приказчик, совершенно ослепленный. — Каратов по пяти! Постойте, куда ж вы?!
Владелец бриллиантов пошел вперед, а человек с наружностью ювелирного приказчика схватил меня за руку и зашептал:
— Ради Бога, не упускайте! Это пятикаратники! Чистая вода! Купите у него, наш магазин даст вам тысячи полторы! Приходите только через полчаса. Не выпускайте!
… имел ли я моральное право пользоваться наивностью доверчивого простака?
— Ну, что?.. Покупаете, что ли? — обратился ко мне этот чудак. (Он видел, что я колебался.)
— Но… у меня только пятьдесят лир!..
— Берите! Все равно, — беззаботно махнул он рукой. Дрожа от тайной радости, я засунул руку в карман и вынул пятьдесят лир… О, что мне сейчас эти жалкие гроши, когда через час я буду обладателем сотен…
— Вы мне дайте тот, который побольше, — жадно прошептал я.
— Пожалуйста!
Я протянул руку к бриллианту, и вдруг… кроткий образ моей умершей невесты будто заглянул с неба мне в душу. «Прав ли ты, обманывая своего ближнего?» — прозвучал голос с небес.
— О, Мэри, — воскликнул я внутренно. — Простишь ли ты меня? О, Мэри, это была только минута слабости!
Взор мой просветлел… Я спрятал деньги обратно в карман и твердо сказал:
— Нет, друг мой, это было бы преступлением в отношении вас! Такая драгоценная вещь за гроши… о, нет!.. Я дам вам рекомендательное письмо к одному моему богатому приятелю, а для него полторы-две тысячи лир по справедливой оценке ювелира… Куда ж вы?!
О, Мэри! Только ради тебя я оттолкнул протянутую руку, полную роскоши, красоты и богатства.
* * *
Ничего не понимаю.
Вчера один знакомый восторженно рассказывал мне о том, что купил по случаю на Пере «четырехкаратник» за 35 лир…
— Это нечто изумительное! — кричал он. — Это перл природы.
— хозяин предложил за «перл» 15 пиастров. Как катастрофически падают цены на бриллианты!