Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Д"

1. Нахал

Входимость: 1. Размер: 13кб.

Часть текста: в сторону, вежливо раскланивается). Вера Николаевна (вскакивая, возмущенно). Вы?! Да как вы смели?! Как вы осмелились меня поцеловать?!! Нахал. Вот тебе раз! То сами говорили "целуй, целуй, еще, еще" - а теперь кричите на меня... Вера Николаевна. Вы нахал! Я это не вам говорила!! Я думала - это моя институтская подруга Нюра! Я ее двенадцать лет не видела и ждала к себе сегодня. Разве я могла подумать, что вы осмелитесь... Нахал. Гм! Тяжелое недоразумение. А ведь я думал, что вы меня узнали. Вера Николаевна. Как? И вы осмеливаетесь предположить, что я, узнав вас, разрешила целовать меня?! Вы слышали, как я сказала "это ты, Нюра"? Нахал. Слышал. Я думал, это ко мне относится. Вера Николаевна. Да какая же вы Нюра?! Нахал. Производное уменьшительное от Владимира, Вольдемар, Марочка, Мара, Мура, Нюра... Да чего вы волнуетесь? Ведь никто не видел, как я вас целовал? Вера Николаевна. Убирайтесь! Я на вас сердита. Нахал. Сейчас уйду. (Прохаживается по комнате.) Хорошенькая? Вера...

2. Незаметный подвиг

Входимость: 1. Размер: 15кб.

Часть текста: чем же он, извините меня за беспокойство, знаменит? — Точно не могу вам сказать. Знаю только, что он, Барабанов, человек чрезвычайно знаменитый. Даже за пределами Калиткина! За одну станцию до Калиткина я пристал с расспросами к третьему пассажиру. — Кто такой Барабанов? — Феоктист Иваныч? Он же спас Россию. — Неслыханно! Как же это он сделал?! — Доподлинно я этого не знаю. Известно только, что… Поезд споткнулся и остановился. Это был город Калиткин — местопребывание загадочного знаменитого гражданина Барабанова, спасшего Россию. Я выскочил из вагона, сел на извозчика и поехал в гостиницу, самую лучшую в городе. Она же была и средняя гостиница и самая худшая в городе, потому что была она единственная во всем Калиткине. Умывшись в номере, я позвал хозяина гостиницы и, полный лихорадочного интереса к знаменитому гражданину, спросил: — Барабанова знаете? — Господи!!! — Он спас Россию? — А как же! — Как же он ее спас? — От немцев — вот как. — От каких немцев? — От войны с Германией он ее спас — вот от чего! — Как же он это сделал? — Доподлинно не скажу, но что он ее спас — так уж будьте покойны. Уж это верно. Весь город знает об этом. — Да он чем...

3. Миленко В. Д.: Аркадий Аверченко. Глава четвертая. "Врангелевское сидение"

Входимость: 1. Размер: 60кб.

Часть текста: СИДЕНИЕ» Думал ли я когда-нибудь, что эту пасхальную передовицу буду писать в моем маленьком, тихом, скромном городе и что город этот волею судьбы и Божьим попущением будет столицей когда-то огромного Русского государства. А. Аверченко Эпиграфом к этой главе послужила цитата из передовицы «Газеты Аркадия Аверченко», которую писатель выпустил в интереснейший период жизни, названный им «эпохой врангелевского сидения». Февраль 1919 года. Аркадий Тимофеевич подъезжает к Севастополю. По старой, еще детской, привычке считает железнодорожные тоннели на пути к городу. Первый, второй… После пятого — Троицкого — поезд медленно идет по берегу Севастопольской бухты. Инкерман, Голландия, Ушакова балка — замелькали знакомые места. Наконец, показались и корабли. Порывистый ветер развевал на мачтах государственные флаги стран Антанты. Преобладали трехцветные из сине-бело-красных полотнищ. «Французы», — сказал про себя Аверченко. Пассажиры прильнули к окнам вагона. «Смотрите, смотрите, — сказал кто-то, — вон и английские флаги! Итальянские, греческие!» — «А это судно чье? Флаг звездно-полосатый?» — «Да это же Соединенные Штаты!» Публика в вагоне была самая разношерстная. Здесь и бывшие буржуа, и служащие, и интеллигенция, и люмпены, и просто темные личности. Все устремились в Севастополь, к этому последнему причалу, перезнакомились, освоились, прижились. Аркадий Тимофеевич давно не был на родине. По пути с вокзала в центр расспрашивал извозчика: — Ну что, как...

4. Глава XIII. Болтовня на ковре

Входимость: 1. Размер: 48кб.

Часть текста: ни с сего на оттоманке было невежливо, а если сделать из этого общую забаву, то ему, Кузе, будет удобно, а всем вообще весело… В центре большого персидского ковра поставили объемистую вазу с крюшоном, а вокруг нее радиусами разлеглась вся компания, не исключая и Яблоньки, которой пылкий влюбленный Новакович смастерил царственное ложе: шкура белого медведя, на шкуре плюшевый плед, а на пледе Яблонька, положившая круглый алебастровый подбородок на огромную пушистую голову страшного зверя. — Дорогие друзья, — предложил Меценат, — мы могли бы заняться светским разговором, но нет ничего более нудного и тягучего, чем эта болтовня, в которой не больше содержания, чем в пустом орехе! Вместо этого пусть каждый из нас расскажет самую диковинную, самую замечательную историю из своей жизни и практики. Это всегда весело и поучительно, а тем более в такой торжественный день. Ну-ка, Телохранитель, зачинай! Какой самый удивительный случай был в твоей многоцветной жизни? Умный Меценат неспроста начал с Новаковича, потому что труднее всего в таких случаях начинать первому, а известно, что Новакович в карман за словом не лазил и в любой момент способен был с самым хладнокровным видом состряпать самую чудовищную историю. — Извольте, — с готовностью сказал Новакович. — Только в моей истории будет одна девушка и один поцелуй, так что я заранее прошу у Яблоньки прощения за некоторую фривольность сюжета. — Рассказывайте, Телохранитель, — рассмеялась мягким всепрощающим смехом Яблонька. — Я не такая наивная, чтобы не знать, что некоторые девушки целуются. — И даже очень! — подхватил Кузя с таким фатовским видом, который ясно указывал, что в этих отклонениях от девичьей добродетели он, Кузя, играл ...

5. Дурак

Входимость: 1. Размер: 9кб.

Часть текста: — Поверьте, господа… — начал он, не зная, куда деть завернутую в бумагу сотню живых раков и ноты, которые он держал в руках. Я освободил его от свертков и пригласил сесть. Определенного плана мы не имели, но «виконт» Подходцев нашелся: — Что это у вас в бумаге? — Раки. Иду это я и думаю — дай куплю раков! Так и купил. — Можно посмотреть? Подходцев сделал в свертке отверстие и вынул одного рака. — Здорово сделан! — похвалил он, держа рака двумя пальцами перед лампой. Дурак растерялся. — Как… сделан? Да он, представьте, живой! Подходцев обидчиво усмехнулся. — Шутить изволите-с?! Не ребенок же я, чтобы не отличить живого рака от механического. По-моему, это нюренбергская работа… Дурак нагнулся и снизу заглянул в глаза говорившего, желая отыскать в них тень улыбки. Однако тот был невозмутим, сохраняя в лице выражение оскорбленного человека. — Неужели вы… серьезно? — сконфуженно пробормотал Дурак. — Я серьезен, но серьезны ли вы, сударь!! — вскричал Подходцев, багровея. — Окончивши два с половиной факультета, я дурачить себя не позволю! Ведь всем известно, что настоящие раки бывают красные! Тяжелая, неповоротливая мысль Дурака усмотрела где-то вдали проблеск выхода из этого странного, нелепого положения. — Нет, насколько я знаю, раки бывают черные! — Вы слышите, господа! — с обидчивым удивлением обратился к нам Подходцев. — Сей муж имеет смелость уверять, что раки бывают черные! Зачем же тогда говорят: покраснел как рак?.. — Вареный! — тоскливо перебил гость. — Нет-с, извините! Ежели какой-либо предмет хотят сравнить с другим, общеизвестным, то берут для...