Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Л"

1. Экспедиция в Западную Европу сатириконцев. Неаполь

Входимость: 1. Размер: 58кб.

Часть текста: Конечно, Сандерс не приминул вступить с ним в бесконечный спор, оспаривая правильность этого простого и ясного подразделения. Мне оно понравилось. Стремление неаполитанца надуть туриста возведено в культ. В Венеции и Риме это делается спешно, по-любительски, без установленных приемов и твердой организации. Неаполь же может похвастаться серьезным и добросовестным отношением к своему делу. Один мой знакомый рассказывал следующий случай из неаполитанской жизни… Сидел он однажды в кафе и пил кофе. Народу было мало — несколько итальянцев за мороженым и одинокий турист-англичанин, мирно пивший в углу кофе. Выпив его, англичанин вынул портмонэ, стал рыться в нем и при этом нечаянно выронил золотую монету. Никто не трогался с места. Только один слуга прошел в этот момент мимо, обремененный подносом с новыми порциями мороженого. Англичанин позвал других слуг, попросил поднять монету, но — монета как в воду канула. Все слуги искали ее на глазах у англичанина — утаить было невозможно, монета не могла куда-нибудь закатиться, потому что щелей в полу не было. И тем не менее монета исчезла. Выругавшись, англичанин расплатился и ушел. Тогда мой знакомый подозвал к себе человека, несшего в момент потери громадный поднос, и потихоньку сказал: — Послушайте, камерьере… Я не буду поднимать истории — расскажите мне, как вы это сделали? — Что я сделал?...

2. Уточкин

Входимость: 2. Размер: 14кб.

Часть текста: струях тепла и радости. Кто таков был Уточкин, каков был его характер, какова была его жизнь — знают многие, а Одесса, пожалуй, — и вся. Эта милая, веселая любопытная Одесса, этот огромный «журнал Пате, который все видит» сквозь огромные зеркальные окна своих кафе и ресторанов — вся Одесса напоминает мне огромное окно в кафе; сидишь уютно у самого стекла, и перед тобой проходит вся жизнь огромного города… Поэтому Одесса прекрасно знает «своего» Уточкина, и сотни хороших беззлобных анекдотов об Уточкине на устах у всех одесситов. Теперь бедняга Уточкин уже — область истории, и поэтому я считаю себя вправе внести и свою лепту в сокровищницу рассказов об Уточкине, и изложить здесь один случай, который с особенной выпуклостью характеризует этого удивительного человека. Южное солнце пропекает человека до самого нутра, до самой сути. Вот почему от всего, что делал Уточкин, веет жарким летним загаром пышного богатого июля месяца. Веселье и юмор искрятся в каждом его шаге, в каждом его трюке. Веселье, юмор, легкая безобидная плутоватость, головокружительная, но спокойная смелость и неожиданная выдумка. Таков Уточкин, и таков случай с автомобилистом-инженером. Об этом случае я и пишу. * * * Кому-то из неугомонных одесситов пришла в голову мысль — устроить состязание автомобилей между Одессой и Николаевом. Устроили. Участвовал, конечно, и Уточкин. До Николаева добрались благополучно, и это неожиданное благополучие так обрадовало гонщиков, что в Николаеве за обедом напились. У всякого человека опьянение выражается по-разному. Есть милые добродушные люди, которые размякши, как пуховая перина, плачут восторженными слезами и пытаются зацеловать и обслюнить все окружающее — будь то приятель, лошадь, собака или даже бездушная спокойная дверь, которая не всегда даже взвизгнет при таком вольном обращении. Но есть пьяные — страшные. Их маленькие ...

3. Соседки

Входимость: 1. Размер: 21кб.

Часть текста: закипел. Бодро проковыляв на кухню, сняла с печки кофейник и, вернувшись, принялась стучать тихо, потом все громче и громче в дверь, полузакрытую ситцевой гардиной… — Макрида Семеновна! А, Макрида Семеновна… встали? Из-за дверей послышался тонкий, как мышиный писк, голос соседки: — Ох, и не говорите! Насилу встала. Все кости ноют… к погоде, что ли? — Не иначе — к погоде. Пожалуйте ко мне — кофейком угощу. Из дверей показалось сморщенное лицо, курносый носик понюхал воздух, а востренькие глазки так и зашмыгали — будто не один, а тысяча взглядов, как горох, сразу рассыпались по всей комнате. Она вошла неслышно, будто серая мышь проскочила в дверь, и, поправляя выбившуюся из-под наколки прядь жиденьких серых волос, промурлыкала сладко, как сахар: — Ну, и к чему вам, право, беспокоиться, Анна Перфильевна. Ей-Богу… Мне даже совсем неловко… — Какое же тут беспокойство… Никакого беспокойства и нет! При этом обе расцеловались довольно нежно. Жилица Макрида Семеновна сейчас же опустилась на стул, потрясла головой и простонала тоненьким, как ниточка, голосом: — Всю ночь поясница чуть не на куски разламывалась. Это дало повод хозяйке загореться самым энергичным сочувствием: — И с чего бы это? Продуло где, что ли? В ответ на это Макрида Семеновна только горько усмехнулась: — Хи! Продуло… Где же еще может продуть? Из окна дует… Вот и продуло; в этой паршивой комнате отовсюду дует. Это были жестокие слова. Анна Перфильевна отшатнулась от Макриды Семеновны и поглядела на нее совершенно непередаваемым взором: — Извините, пожалуйста! Почему же это моя комната...

4. Евстигнеева. Л.: Журнал "Сатирикон" и поэты-сатириконцы. В годы войны и революции

Входимость: 1. Размер: 40кб.

Часть текста: кто до войны сотрудничал в прогрессивных органах печати, теперь перешли в другой лагерь. В суворинском «Лукоморье» стали помещать свои произведения Д. Цензор, С. Городецкий, А. Ремизов, М. Кузмин, сотрудниками кадетской «Русской воли» сделались И. Бунин, А. Куприн, Ф. Сологуб, А. Амфитеатров и др. В. И. Ленин говорил, что в годы войны русский либерализм «состязается в «патриотизме» с черной сотней» 120*. Жизнь «Нового Сатирикона» в годы войны значительно усложнилась, прежде всего потому, что усилился и без того невыносимый цензурный гнет. Специально образованная военная цензура стремилась чисто административными мерами добиться того, чтобы все выходящие в России издания откликались на военные события в желательном духе. 20 июля 1914 г. было принято «Временное положение о Военной цензуре». Последовали карательные меры против газет и журналов, занимающихся антимилитаристской пропагандой. Виновных заключали в тюрьму «от двух до восьми месяцев» за «возбуждение к прекращению войны». В первый же день войны была закрыта кадетская «Речь». Однако ее издатели обратились к императору с верноподанни-ческим письмом, в котором обещали «содействовать печатным словом объединению всего русского общества, без различия направлений, в общем чувстве беззаветной готовности защищать родину и оберегать ее честь» 121*. После этого было дано разрешение возобновить выпуск газеты. Легальная рабочая пресса прекратила свое существование в первые ...

5. Гололедица

Входимость: 1. Размер: 20кб.

Часть текста: Подписчик. Мурзакин, приказчик. Инспектор. Илья, служащий при редакции. Мальчик. Кабинет редактора. Входят Миколаев и Мурзакин, оба слегка навеселе. Миколаев. Иди, иди, Мурзакин, не бойся!.. Иди, это моя редакция... Видишь, это мой кабинет. Вон и на дверях написано: "Кабинет редактора". Ты это понимай, Мурзакин! (Садится за стол, шапка на затылке.) Мурзакин (крайне почтительно). Я понимаю... Как же это вы так, Микеша, достигли... До такой, шутка ли сказать, высоты... Шутка ли, - редактор. Миколаев (гордо). Да, брат. И не просто редактор, а, как это называется... "зиц-редактор". Так и издатель меня называет. Ответственный редактор, значит. Понимаешь? Чуть что - кто в ответе? Я! Не простой редактор Нарымский, не издатель, а я! Понял? Значит, кто главный? Мурзакин (подобострастно). Да-с. Свезло вам. Миколаев. Да, брат... Попал я в жилу - и никаких гвоздей! Не жизнь у меня теперь, а вакханалия! Не пито, не едено - пятьдесят целкачей в месяц вынь да положь. Ловко? Ге! Миколаев, брат, тоже не левой ногой сморкается... И всякая собака знает меня: "Редактор Миколаев, издательница Шмит". В каждой газете написано. Мурзакин. А ты не радуйся. Этак вот прыгаешь до поры до времени, а...