Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "В"

1. Экспедиция в Западную Европу сатириконцев. Венеция

Входимость: 1. Размер: 31кб.

Часть текста: до самой смерти неудовлетворенным. Когда я приехал в Венецию, я подумал: — «Ведь миллионы людей живут и умирают, не видя Венеции. Если бы они знали то, чего они лишены, жизнь их потеряла бы краски, и тоска по далекой невыразимой красоте иссушила бы сердце». Я пишу эти строки в холодном угрюмом Петрограде, но стоит мне только закрыть глаза, как я до последних мелочей вижу Венецию. Она врезалась в память неизгладимо, я по ней тоскую и мечтаю, как о далекой прекрасной любовнице, свидание с которой сделает меня снова счастливым. Я закрываю глаза… Мягкий густой вечерний воздух, нежащий, как прикосновение, невыразимая истома во всем теле; хочется встать в гондоле и закричать от полноты настоящего наслаждения и счастья. Но не встаешь… Наоборот, развалившись на уютных подушках, погружаешься в блаженную неподвижность и всем телом, всеми органами, всеми порами впитываешь в себя ленивый, теплый, сладкий воздух, сладкую песню, лениво доносящуюся издалека, и молчишь, молчишь… Черная густая вода тихо журчит за гондолой, нежно плещет весло ленивого...

2. Мой сосед по кровати

Входимость: 1. Размер: 11кб.

Часть текста: по кровати Мой сосед по кровати Гостей на этой даче было так много, что я не всех знал даже по фамилиям. В 2 часа ночи вся эта усталая, нашумевшая за день компания стала поговаривать об отдыхе. Выяснилось, что ночевать остаются восемь человек — в четырех свободных комнатах. Хозяйка дома подвела ко мне маленького приземистого человечка из числа остающихся и сказала: — А вот с вами в одной комнате ляжет Максим Семеныч. Конечно, я предпочел бы иметь отдельную комнату, но по осмотре маленького незнакомца решил, что если уж выбирать из нескольких зол, то выбирать меньшее. — Пожалуйста! — Вы ничего не будете иметь против? — робко осведомился Максим Семеныч. — Помилуйте… Почему же? — Да видите ли… Потому что компаньон-то я тяжелый… — А что такое? — Человек я пожилой, неразговорчивый, мрачный, все больше в молчанку играю, а вы паренек молодой, небось душу перед сном не прочь отвести, поболтать об этом да об том? — Наоборот. Я с удовольствием помолчу. Я сам не из особенно болтливых. — А коли так, так и так! — облегченно воскликнул Максим Семеныч. — Одно к одному, значит. Хе-хе-хе… Когда мы пришли в свою комнату и стали раздеваться, он сказал: — А ведь знаете, есть люди, которые органически не переносят молчания. Я потому вас и спросил давеча. Меня многие недолюбливают за это. Что это, говорят, молчит человек, ровно колода… — Ну, со мной вы можете не стесняться, — засмеялся я. — Ну, вот спасибо. Приятное исключение… Он снял один ботинок, положил его под мышку, погрузился в задумчивость и потом, улыбнувшись, сказал: — Помню, еще в моей молодости был случай… Поселился я со знакомым студентом Силантьевым в одной комнате… Ну, молчу...

3. Отец Марьи Михайловны

Входимость: 1. Размер: 13кб.

Часть текста: доброта — это маленький отросток добра. — Ничего подобного, — в свою очередь возразила и Марья Михайловна. — Добро прекрасно, возвышенно, абсолютно и бесспорно, а доброта может быть вздорной, несправедливой, мелкой и односторонней. — Не согласен! — замотал головой Капелюхин. — Добрый человек всегда и творит добро!.. — Хорошо, — перебил Гриняев. — В таком случае я приведу пример, из которого вы едва ли выпутаетесь… Скажем, путешествуете вы по какой-нибудь там пустыне Сахаре со своими двумя детьми и со слугой… И вдруг оба ваших мальчика заболевают какой-нибудь туземной лихорадкой… У вашего слуги есть вполне достаточный для спасения жизни детей запас хины, но слуга вдруг уперся и ни за что не хочет отдать этого лекарства. Выхода у вас, конечно, только два: или убить слугу и этим спасти двух детей, или махнуть на слугу рукой — и тогда дети ваши в мучениях умрут. Что бы вы сделали?.. — Я бы убила этого подлеца слугу и взяла бы его лекарство, — мужественно сказала Марья Михайловна. — А вы, Капелюхин? — спросил Гриняев. — Ведь пример-то сооружен для вас. — Что бы сделал я? Ну, я бы пообещал слуге все свое состояние, пошел бы сам к нему слугой, стоял бы перед ним на коленях… — Пример предполагает полную непреклонность слуги… — Ну, тогда бы я… Да уж не знаю, что… Тогда бы я все предоставил воле Божьей. Значит, уж деткам моим так суждено, чтобы умереть… — Но ведь, если бы вы убили слугу и отняли у него лекарство — дети ваши...

4. Тайна

Входимость: 1. Размер: 9кб.

Часть текста: поэтичных женщин и люблю тайну, которая всегда красива. — Любишь тайну? Почему же ты мне не сказал этого раньше? Я бы сообщил тебе парочку-другую тайн… Знаешь ли ты, например, что между женой нашего швейцара и приказчиком молочной лавки что-то есть? Я сам вчера слышал, как он делал ей заманчивые предложения… Он болезненно поморщился. — Друг! Ты меня не понял. Это слишком вульгарная, грубая тайна. Я люблю тайну тонкую, нежную, неуловимую. Ты знаешь, что я сделал сегодня? — Ты сделал что-нибудь красивое, поэтичное, — уверенно сказал я. — Вот именно. Сейчас мы едем к Лидии Платоновне. И знаешь, что я сделал? — Что-нибудь красивое, поэтичное? — Да! Я купил букет роскошных белых роз и отослал его Лидии Платоновне инкогнито, без записки и карточки. Это маленькая грациозная тайна. Я люблю всё грациозное. Цветы, окроплённые первой чистой слезой холодной росы… И неизвестно от кого… это тайна. — Так вот почему ты продал свой турецкий диван и синие брюки! — Друг, — страдальчески сказал он. — Не будем говорить об этом. Цветы… Из нездешнего мира… Откуда они? Из чистого горного воздуха? Кто их прислал? Бог? Дьявол? Его глаза, устремлённые к небу, сияли как звёзды. — Да ведь ты не вытерпишь, проболтаешься? — едко сказал я. — Друг! Клянусь, что я буду равнодушен и молчалив… Ты понимаешь — она никогда не узнает, от кого эти цветы… Это маленькое и ужасное слово — никогда. Never-more!.. Когда мы сходили с извозчика, я подумал, что если бы этот человек писал стихи, они могли бы быть не более глупы, чем мои. II Мы вошли в гостиную, и хозяйка дома встретила нас такой бурной радостью и водопадом благодарностей, что я сначала даже отступил за Васю Мимозова. — Василий Валентиныч! — воскликнула прелестная хозяйка. — Признавайтесь…...

5. Подходцев и двое других. Часть II. Глава 17. Шторм. Громов идет ко дну

Входимость: 1. Размер: 5кб.

Часть текста: Ну, да. А она… За их спиной раздался веселый голос: — Где он тут, этот ловелас, этот покоритель сердец?! А! Вы тут, шалунишка. Здравствуй, Вася. Очень приятно познакомиться. Сестра мне все рассказала. И как это все у них быстро… Ну, поздравляю. Она хорошая баба, без штук. А я вам даже столовый буфет подарю — у меня есть очень хороший буфет. — Что вам нужно, милостивый государь? — сурово спросил Клинков. — Мне? Да вот обниму только шурина, поцелую да и пойду себе. Много ли мне надо. Он схватил Громова в объятия, скомкал его, как тряпку, лизнул где-то между глазом и ухом, опустил на пол и понесся дальше с сияющим лицом. А в углу громовская барышня, окруженная кольцом гостей, что-то оживленно и радостно рассказывала. Бледный, с трясущейся нижней губой вылетел из этого кольца Подходцев и, скользнув к прятавшимся за портьерой Громову и Клинкову, быстро сказал: — Клинков! Уводи Громова во что бы то ни стало! Можешь даже опрокинуть кого-нибудь, кто станет на дороге. А я буду в арьергарде задерживать гостей. Бегите через спальню. Вы куда, молодой человек? Что? Поздравить? Осади назад, мерзавец, а не то я тебе сломаю позвонки! Клинков схватил Громова за руку и в то время как Подходцев широкой грудью сдерживал напор ликующих гостей, повлек испуганного жениха к ...