Поиск по творчеству и критике
Cлова начинающиеся на букву "Г"

1. Николаев Д. Д.: Русский юморист (А. Т. Аверченко)

Входимость: 2. Размер: 44кб.

Часть текста: Тимофеевич Аверченко занимает особое место в истории русской литературы. Современники называли его «королем смеха», и определение это абсолютно справедливо. С 1908 года Аверченко возглавляет известнейший юмористический еженедельник»Сатирикон», а с 1913 – «Новый Сатирикон». Начиная с 1910 года регулярно издаются ипереиздаются сборники его юмористических рассказов; одноактные пьесы и скетчиставятся по всей стране. Аверченко почти не писал «серьезных» произведений — таковыхединицы; крайне редко он обращался к стихам. Основу его богатейшего литературногонаследия составляет комическая проза — рассказы и фельетоны, а также драматическиепроизведения — как инсценировки собственных рассказов, так и оригинальные пьесы. Аверченко одним из первых в России откровенно встал на защиту «смеха ради смеха»,поставил перед собой задачу рассмешить, развеселить читателя, притом самоговзыскательного. «В час душевной боли, в минуту усталости русский читатель обращался кАверченке, и я хорошо помню, как во время войны в госпиталях на всех столах я виделего книги и книжечки, изданные...

2. Миленко В. Д.: Аркадий Аверченко. Глава пятая. По обе стороны Галатского моста

Входимость: 4. Размер: 62кб.

Часть текста: Мустафой Кемалем. Его сторонники — кемалисты — к весне 1920 года стали настолько грозной силой, что англичане были вынуждены в марте занять все правительственные здания, почту и телеграф Стамбула, взять под охрану дворец султана. На минаретах мечетей красовались пулеметы. Город, принявший русских эмигрантов, был разорен продолжительной войной и истощен гражданскими конфликтами. Для его обнищавшего населения беженцы стали настоящим подарком — на них можно было хоть что-то заработать (носильщиками, слугами). Их же можно было легко обмануть… Пятнадцатого ноября 1920 года Аверченко прибыл в Константинополь. Этому предшествовали следующие перипетии: «На пароходе я устроился хорошо (в трюме на угольных мешках); потребовал к себе капитана (он не пришел); сделал некоторые распоряжения относительно хода корабля (подозреваю, что они не были исполнены в полной мере) и, наконец, распорядился уснуть» («Предисловие Простодушного. Как я уехал»). Совершенно по-другому Аркадий Тимофеевич рассказывал о путешествии из Севастополя в Турцию Аркадию Бухову: шел он не на пароходе, а на миноносце, на котором...

3. Биография (вариант 6)

Входимость: 2. Размер: 19кб.

Часть текста: Аверченко родился в Севастополе, в небогатой и многодетной купеческой семье. У Аркадия было шесть сестёр и три брата, которые умерли в младенчестве. Отец, Тимофей Петрович Аверченко, являлся владельцем небольшого магазина, но вскоре он разорился, и семья едва сводила концы с концами. Самого же Аркадия Аверченко смело можно назвать настоящим литературным «самородком» – будущий писатель не получил никакого систематического образования. Согласно шутливой «Автобиографии», написанной самим Аверченко для одной из своих книг, желания учиться он не имел, а потому прикидывался больным и слабым. Поэтому гимназию не посещал, и старшие сёстры занимались с ним дома. На самом деле, из-за травмы глаза, полученной в детстве, Аркадий был вынужден обучаться на дому. Впоследствии, уже уйдя из семьи, ему удалось закончить лишь два класса городского реального училища. В 15 лет отец определил юношу младшим писарем в транспортную контору, где Аверченко прослужил чуть более года. Затем, по совету знакомых, он устроился служащим в контору каменноугольных рудников в Донбассе. Суровая жизнь на рудниках мало подходила для молодого человека: основным развлечением, как для шахтёров, так и для служащих конторы являлось беспробудное пьянство и пьяные драки. Позже, внутренне содрогаясь, писатель вспоминал: «Это был самый грязный и глухой рудник в свете. Между осенью и другими временами года разница...

4. Актеры

Входимость: 2. Размер: 8кб.

Часть текста: молодой, розовой весны. Осень — актриса Донецкая. Весна — актер Рокотов. Я сидел в ее уютной квартирке и мирно беседовал об искусстве, когда появился Рокотов, молодой красавец, с бритым нервным лицом и задумчивыми, немного печальными глазами. — Здравствуй, Женя, — сказал он, целуя ее в щеку и здороваясь со мной. «На „ты“, — подумал я. — Очевидно, ее муж». — Ты откуда? — спросила Донецкая. — На бильярде с твоим мужем играл. «Не муж, значит, — догадался я. — Значит, брат». Вслух заметил: — А вы совсем не похожи друг на друга лицом. — Да? — удивилась она. — А я где-то читала, что люди, которые долго живут друг с другом, делаются похожими друг на друга. Мы живем вместе уже полтора месяца, а вот, оказывается, не похожи. «Вот оказия, — призадумался я. — Живут вместе полтора месяца, а он с ее мужем на бильярде играет. Как же он ей приходится? Впрочем, „вместе“ — это, может быть, в одном театре…» — Вы в одном и том же театре играете? — спросил я. — Да, — отвечала Донецкая. — В театре его только и видишь. Домой он является в пять часов утра и имеет пренеприятную привычку будить меня… Рокотов мелодично засмеялся, поцеловал Донецкой руку и, присев около на низенький пуф, детским движением доверчиво положил ей голову на колени. — Ах ты мой милый мальчик, — ласково и нежно прошептала она, гладя его волосы. …И продолжала начатый разговор:...

5. Записки Простодушного ("Я в Европе"). Русское искусство

Входимость: 1. Размер: 9кб.

Часть текста: всяком другом городе этот простой вопрос вызвал бы такой же простой ответ: улица такая-то, дом номер такой-то. Но не таков городишко — Константинополь! На лице актрисы появилось выражение небывалой для нее растерянности: — Где я живу?.. Позвольте… Не то Шашлы-Башлы, не то Биюк-Темрюк. А может быть, и Казанлы-Базанлы. Впрочем, лучше дайте мне карандашик и бумажку — я вам нарисую. Отчасти делается понятной густая толпа, толкущаяся на Пере: это все русские стоят друг против друга и по полчаса объясняют свои адреса: не то Шашлы-Башлы, не то Бабаджан-Османлы. Выручает обыкновенно карандаш и бумажка, причем отправной пункт — Токатлиан: это та печка, от которой всегда танцует ошалевший русский беженец. Рисуют две параллельные линии — Пера. Потом квадратик — Токатлиан. Потом… — Вот вам, — говорила актриса, чертя карандашом по бумаге, — эта штучка — Токатлиан. От этой штучки вы идете налево, сворачиваете на эту штучку, потом огибаете эту штучку — и тут второй дом — где я живу. Номер 22. Третий этаж, квартира барона К. Я благоговейно спрятал в бумажник этот странный документ и откланялся. На другой день, вечером, когда я собирался в гости к актрисе, зашел знакомый. — Куда вы? — Куда? От Токатлиана прямо, потом свернуть в одну штучку, потом в другую. Квартира барона К. — Знаю. Хороший дом. Что ж это вы, дорогой мой, идете в такое историческое место — и в пиджаке. — Не фрак же надевать! — А почему бы и нет. Вечером в гостях фрак — самое разлюбезное дело. Все-таки это ведь заграница! — Фрак так фрак, — согласился я. — Я человек сговорчивый. Оделся и, сверкая туго накрахмаленным пластроном фрачной сорочки, отправился на Перу — танцевать от излюбленной русской печки. Если в Константинополе вам известна улица...